Документальные фильмы про универзум я уже не могу смотреть, меня никогда не интересовали чёрные дыры и излишки стереометрии. Я теряю ориентацию в городе после двух поворотов, если улица хоть немного искривлена. В городе Карлсруэ, где центр построен веером, чтобы отовсюду был виден шлосс, я уехал на велосипеде на автобан и оттуда чуть ли не в Маннхайм, потому что пропустил поворот на Карлштрассе. В заднее колесо велосипеда под прямым углом упиралось гнутое крыло, и ехать было очень тяжело. Фонари попадались редко, я потел в темноте под дождём, сипел и думал, "надо смазать". А в универзуме всё радиальное и сферическое даже до Эйнштейна, и ведущие всё время рассказывают, что космонавты при подлёте к чёрным дырам превращаются в лапшу. На экране при этом показывают что-то вроде лучистого йо-йо, и вокруг летает хороводом лапша в скафандрах. Ехать по автобану на велосипеде было страшно.
В последнем фильме ведущая была одета в костюм космонавта, стилизованный под садо-мазо, и у неё была на шее массивная цепь с большим куском чёрной кожи под подбородком. Всякий раз, когда она заканчивала объяснять про чёрные дыры, она разворачивалась и уходила на каблуках в космос, покачивая бёдрами. На этот процесс не жалели экранного времени; возможно, она должна была превратиться в лапшу. Мы, правда, не досмотрели. Там сто одинадцать минут, дочке надо было спать идти. Может, профессор-астрофизик в комбинезоне из фильма в конце концов добралась до чёрной дыры.
А я тоже ушёл спать, но не заснул. Небо было довольно ясное, и над домом напротив мне в лицо светила фонарём яркая звезда. Больше никаких звёзд видно не было, потому что домá до сих пор увешаны рождественским светомусором. Поэтому я думал сначала, что это самолёт или что-нибудь другое летит. Ветер гнал по небу какие-то местные миазмы, и поэтому звезда моргала и плыла. Но я так лежал и смотрел очень долго, и она не уплыла почти. Примерно в сорок три с половиной года у меня стали очень мёрзнуть ноги, хоть их три одну об другую, хоть шевели пальцами и царапай ногтями, хоть лежи часами под тёплым одеялом. Я стал прикидывать направление и сосчитал, что звезда точно на юге. Тогда я решил, что это не звезда, а планета Венера, стал думать про любовь и заснул.
На следующий день, когда дочка ушла к маме, я наелся печенек и понял на спаде сил, что это не Венера. Я положил в ноги грелку (это не помогает), и воспользовался компасом. Звезда оказалась точно на востоке. Я стал искать в телефоне астрономическую справку. Я лежал в темноте с телефоном и холодными ногами и с моим собственным синим лицом в стекле окна вплавь. Если бы я не добился ясности, это напоминало бы морг. У меня в спальне около 15 градусов, я никогда не включаю батарею и не закрываю окно. Оно слегка откинуто, и если включить в темноте телефон, то в окне плавает моё лицо. Я этого тоже никогда не делаю. Папа, а я буду астрофизиком, как ты думаешь? спрашивает дочка. Она произносит слово "астрофизик", как будто она с Поволжья.
Небесные тела в интернете связаны с градусами и минутами и временами года. Венера зимой связана с неправильными минутами, а звезда над моей кроватью оказалась Арктуром в созвездии Волопаса. Если сощуриться, то можно действительно разглядеть какую-то другую точечку света недалеко, как нарисовано в телефоне. Больше ничего не видно. Арктур над домом с сплетённым из оранжевой гирлянды оленем, а другая точечка над домом с красным стереометрическим телом, которое в христианской традиции обозначает звезду или планету или комету. Там их на балконе несколько вариантов.
Я позвонил дочке и сказал, что у меня есть сообщения на тему астрономии и на тему гастрономии. Начни с гастрономии, сказала она. Я съел все твои печеньки. А астрономия что? У меня прямо над домом напротив висит звезда Арктур. Ей семь или восемь миллиардов лет, и она примерно как наше солнце, но в двадцать пять раз больше. У неё всё сгорело внутри, и она стала расползаться и краснеть, и поэтому мне её так хорошо видно прямо из кровати. Сфотографируй, сказала дочка. Я пошёл спать, как каждый вечер, и лежал с синим лицом и холодными ногами и смотрел, как она расползается, и сфотографировал её из кровати такой, какой она была 37 лет назад, когда у меня ноги согревались под одеялом за считанные минуты, потому что были близко к сердцу.
